Все, что не запрещено, то… ограничено  

Игра на выбывание

Подписанное 26 июня постановление № 813 продолжает начатую четыре года назад политику ограничения на ввоз импортной медицинской техники и расходных материалов. Принцип, который получил неофициальное название «третий лишний», означает, что при наличии двух вышедших на торги российских поставщиков государственное медучреждение или региональный Минздрав не смогут приобрести нужное изделие зарубежного, «третьего» производителя.

Принятие документа ожидалось еще во второй половине 2018 г., но из-за протестов общественных организаций было отсрочено. Но когда расширение списка медицинских изделий и медоборудования, приведенного еще в 2015 г. в постановлении № 102, все же произошло, оно оказалось куда более масштабным, чем опасались медики. В перечень вошли десятки позиций: от перевязочных материалов и костылей до аппаратов УЗИ, маммографов, компьютерных томографов, рентгеновской техники, дефибрилляторов, аппаратов для наркоза и искусственной вентиляции легких, оборудования для перинатальных центров. Ограничения распространены также на перевязочные материалы, бинты, марлевые маски и даже на подгузники с пеленками. Чиновники утверждают, что таких изделий в стране производится уже достаточно.

Против этой политики пациентские организации выступили еще четыре года назад. Теперь же 10 благотворительных фондов обратились к президенту, премьеру и Федеральному собранию, т.к. считают, что российская техника по-прежнему не лучше ввозимой из-за границы. Они прогнозируют, что результатом ограничений станут ухудшение качества медицинской помощи, деградация парка медоборудования и рост смертности населения. 

Врачи не хотят, заводы не могут

В частности, фонд «Вера» указывает, что в стране «не представляется возможным купить медицинские изделия того качества, которое наилучшим образом подходит для пациентов». И это касается как техники, так и простых изделий. «Например, характеристики обычных бинтов и прочих гигиенических средств у иностранных и отечественных производителей полностью совпадают. На практике подгузники российского производства протекают, липучки отклеиваются, а средства перевязки выпускаются с распадающимися неподшитыми краями, которые попадают в рану и инфицируют ее. У нас нет производства функциональных кроватей и дыхательных аппаратов, качество и безопасность которых сопоставимы с теми, которые импортируются в Россию. Сейчас для наших пациентов приобретаются 8 разных аппаратов искусственной вентиляции легких (различающихся по функциональным параметрам). Российского производителя, который обеспечит аналогичную безопасность и совместимость с различными дополнительными приспособлениями, просто нет».

Общественники называют ситуацию катастрофой.

О том, что опасения во многом оправданны, свидетельствует арбитражный процесс, в ходе которого ООО «Антей – Мед» в двух инстанциях пыталось, но не смогло оспорить решение Калининградского УФАС о включении ее в реестр недобросовестных поставщиков. По результатам аукциона она должна была поставить больнице скорой помощи компьютерный томограф за 52 млн руб. и ввести его в эксплуатацию, но, как выяснилось, техника не соответствовала требованиям технического задания контракта и сведениям из регистрационного досье.

Медики не хотят работать с российскими медприборами так же, как два года назад отказывались от отечественных одноразовых шприцев, в результате производители обратились в Минпромторг с угрозами сократить выпуск этих изделий. Они сообщали, что в стране достаточно мощностей для полного покрытия потребностей Минздрава, но «на складах предприятий скопилось несколько десятков миллионов штук ШОП, а здравоохранение закупает импортные шприцы по более высоким ценам». 

«Будет все сложнее и сложнее»

Формально ограничения касаются только государственных медучреждений, но те же благотворительные фонды (они самостоятельно закупают для пациентов медицинские приборы и изделия, которые не готово предоставить государство) высказывают опасение, что из-за падения спроса Россию покинут представительства крупных зарубежных компаний-производителей и цены взлетят.

Генеральный директор службы частной скорой помощи и клиники CORIS в Санкт-Петербурге Лев Авербах (заместитель председателя попечительского совета благотворительного фонда «Наташа») полагает: «Конечно, рынок частных клиник невелик в сравнении с государственным – объемы не сравнить. Но даже если какие-то производители уйдут из России, купить оборудование, сертифицированное на территории РФ (пока срок действия сертификата не закончился), все равно будет возможно, хотя, скорее всего, дороже, например через дилеров под заказ. Его будут закупать и некоторые благотворительные фонды, предоставляющие медицинское оборудование для лечения своим подопечным. Если сертификация закончится, использовать это оборудование официально будет невозможно – может быть только для индивидуального применения. Поэтому будет все сложнее и сложнее».

Многие врачи не согласны с правительственной директивой, но тоже уповают на то, что абсолютного запрета на такие закупки нет и ограничения частично можно будет обойти. «Да, определенный риск ухудшения ситуации с оснащенностью есть. Цель постановления Правительства РФ – протежирование отечественного производителя, и соотношение долей российских и зарубежных производителей, вероятно, изменится. К сожалению, не по всем видам техники для анестезиологии и интенсивной терапии мы уже имеем достойное импортозамещение. Предвижу и другое: более внимательно прописывая функционал требуемой аппаратуры в конкурсных ТЗ, коллеги, вероятно, смогут найти выходы в рамках закона. Конечно, правильнее было бы сфокусировать внимание не на протекционизме, а на улучшении качества отечественных изделий, но, увы, это вещи взаимосвязанные: без роста доходов производителя часто невозможно провести радикальные меры по улучшению культуры производства», – полагает президент Федерации анестезиологов и реаниматологов России Константин Лебединский. 

Скупой платит дважды

Ограничения на ввоз эндопротезов зарубежного производства побудили генерального директора «Ильинской больницы» Артема Гапеева заметить в своем блоге: «Низкое качество протезов (оно будет низким, это объективно) может стать одним из факторов роста повторных ревизионных операций. Согласно данным общеканадского регистра ревизий за 2016–2017 гг., затраты на ревизионное протезирование на 56% выше стоимости первичных операций. Рост ревизий в мире – 10% ежегодно (колено + бедро). И это при качественных протезах! Какие у нас цифры? Затраты на ревизию в два раза больше. Скорее всего, итогом будет снижение возможностей в оказании помощи и рост количества инвалидов. На самом деле покупать надо лучшие протезы, исключительно в целях экономии средств! Впрочем, все предыдущие постановления остались бумажками, так как никаких реальных аналогов нет». Действительно, доля закупок эндопротезов российского производства составляет от 5 до 10%.

Заведующий травматолого-ортопедическим отделением Окружной больницы ХМАО Кирилл Драган сообщил, что в этом учреждении при эндопротезировании крупных суставов применяются импортные изделия – Zimmer, DePuy, Aesculap. «Переход на российские эндопротезы приведет к крайне плачевным результатам: возрастет число ревизионных вмешательств в геометрической прогрессии, увеличится число инвалидов после таких операций. Российских эндопротезов хорошего качества пока не существует и долго еще не будет существовать», – убежден доктор.

Врач полностью разделяет опасения коллег: число повторных операций будет расти. По его данным, в случаях ревизионного эндопротезирования средняя стоимость имплантатов увеличивается примерно на 20%, общая стоимость лечения пациента для клиник и страховых медицинских компаний при асептической нестабильности имплантата возрастает на 20–100%, а при инфекционных осложнениях – в 3–4 раза. 

Вредно для здоровья

Уже в 2016 г., через год после принятия первых ограничительных мер, представители российского медпрома жаловались: «Большинство ограничений на закупку зарубежных медицинских изделий легко преодолевается с помощью “правильным образом” составленного ТЗ, написанного под диктовку представителей зарубежных производителей с указанием особенностей предлагаемого изделия, которые отсутствуют у возможного отечественного аналога. В результате автоматически обеспечивается победа на тендере зарубежного изделия в полном соответствии с законом».

Лев Авербах это отчасти подтверждает: «Сейчас все умеют обходить законы и, например, указывают в конкурсной документации среди требований к оборудованию такие опции, которых российские производители не предоставляют. Это связано с расходными материалами, с обслуживанием, длительностью гарантийных сроков, наличием технических представителей компании в регионе. Напротив нашей клиники есть большая больница, в которой отечественным оборудованием и не пахнет. Там строят новое хирургическое отделение, где, по-моему, все импортное: наши просто не делают таких приборов. Да, существуют российские кардиографы, дефибрилляторы, но их использование – это проблема надежности, качества и даже длительности работы батарей. Использование только отечественной техники и расходных материалов – это путь назад. Оно не будет способствовать научным открытиям и поиску: никто не будет гнаться за передовыми технологиями, за качеством, потому что и так будут брать то, что есть. А в мире техника все время идет вперед, потом будет не догнать. Это масштабно скажется на здоровье населения страны и даже уже сказывается».